11 марта 2020

Роман самого известного и маститого прозаика в чувашской литературе последних десятилетий Николая Николаевича Максимова «Майра патша парни» (Дар императрицы) продолжает славную, хотя и не столь богатую традицию исторической прозы в нашей художественной словесности. Я не критик, и не беру на себя ответственности проанализировать произведение Николая Николаевича по канонам литературной критики, пусть это сделают специалисты, я же напишу своё мнение о романе и хочу подчеркнуть особо понравившиеся мне моменты в нём.
             Сразу же отмечу, что «Майра патша парни» – первый роман о Пугачёвском восстании на чувашском языке, такого подробного и правдивого произведения до этого романа в нашей литературе не было. Действия в романе разворачиваются во второй половине XVIII века, на территории проживания чувашского народа активно и главное, насильственно, прививается православие… Это начало долгого пути, когда чуваши стали терять свою идентичность: Упа стал Медведевым, Карсак – Карсаковым, Алюн – Алюновым, а далее ещё хлеще – не стало Сентиеров, Юманов, Пикмулов, Сакмаров, Эрнуков, Маттуров, Пинерпи, пошли сплошные Петры, Василии, Иваны, Марии, Анны…
           «Майра патша парни», как пишет сам автор, исторический роман. Исторический роман – это художественное произведение, темой которого является историческое прошлое. Художественной целью и задачей писателя является воспроизведение и исследование важнейших характеристик известной личности, показ взаимосвязи личности и эпохи. Доля вымысла в историческом романе не должна быть преобладающей, особенно в интерпретации исторических событий, предметного мира, характерных, установленных документально черт личности и портрета исторических персонажей. При этом автор в пределах художественной необходимости и идеи произведения, несомненно, имеет право на вымысел, фантазию, использовать художественные приёмы усиления, при этом, не допуская искажения исторической действительности.
             В романе очень много исторических личностей, автор многих из них выводит на передний план (императрица Екатерина II, её фаворит князь Григорий Потёмкин, генерал-поручик Александр Суворов, Емельян Пугачёв, его сподвижник Салават Юлаев), да и второстепенные персонажи играют немаловажную роль (граф Григорий Орлов и его братья, генерал-аншефы Пётр Румянцев, Пётр Панин, глава русской внешней политики (Президент Коллегии иностранных дел) Никита Панин, воеводы городов Чебоксары, Алатырь, Казань, губернаторы Казанской губернии, атаманы Е. Пугачёва – Юлай Азналин, Канзафар Усаев, Кинзя Арсланов, Андрей Овчинников, Иван Зарубин, Илья Арапов, Михаил Толкачёв, Фёдор Чумаков, Иван Творогов, Иван Федулёв и т.д.). Многие персонажи описаны подробно, портреты даны детально, события с их участием с исторической точки правдивы. Такого, повторюсь, в чувашской литературе не было.
             В литературной критике часто произведение одного автора сравнивают с произведением другого писателя. Так как в чувашской литературе, как я уже сказал, аналогичных не имеется, напрашивается сравнение с романами писателей других народов. (К сожалению, мы мало изучаем литературу соседей (татарскую, башкирскую, мордовскую, марийскую, удмуртскую))… А первое произведение, что приходит на ум, где подробно описано Пугачёвское восстание, это, конечно же, повесть «Капитанская дочка» Александра Пушкина. Александр Сергеевич изучал исторические документы, ездил в города, где побывали войска Емельяна Пугачёва, и у классика получилась правдивая история об этом бунте народов Урала и Поволжья. Но… Но в «Капитанской дочке» участие народов Урала и Поволжья – башкир, татар, чувашей, мордва, марийцев, удмуртов, казахов, калмыков – показано только вскользь. А Николай Максимов же восстание рассматривает совсем с другой стороны: именно коренные народы Урала и Поволжья совместно с яицкими казаками играли главнейшую роль в данном бунте. Многие атаманы и сподвижники Емельяна Пугачёва были представителями этих народов, это они поднимали целые деревни, округа и присоединялись к армии «императора Петра Фёдоровича».
              А кто же такой главный герой романа – Сентиер Медведев? Был ли такой человек в истории? По словам самого писателя, в их округе есть легенда, что часть земли принадлежала служивому, что эти земли ему подарила именно Екатерина II. Но мне кажется, романный Сентиер Медведев – это вымышленный персонаж, объединённый персонаж, и в нём слиты черты и характеры чуваша XVIII века. Он, оставшись без отца и матери, почти добровольно отправляется служить – когда сельчане называют его имя в рекруты, Сентиер даже слово не молвил, сразу согласился; благодаря своей мужественной службе и героизму на полях битвы, Сентиер получает в дар от императрицы землю в 200 десятин и 1000 рублей, но зависть односельчан и их сговор с местной властью вынуждают его покинуть родные места и примкнуть к восставшим пугачёвцам…
           Тут необходимо проанализировать ситуацию того времени и выявить предпосылки восстания. В то время нарастало напряжение в среде коренных народов Урала и Поволжья, и вот главные причины: начавшееся в XVIII веке освоение Урала и активная колонизация земель Поволжья, строительство и освоение военных пограничных линий, расширение казачьих войск с выделением им земель, ранее принадлежавшим местным кочевым народам; нетерпимая религиозная политика – насильственная христианизация. Также взрывной была ситуация на быстрорастущих заводах Урала. В XVIII веке правительство решало проблему рабочей силы в металлургии припиской государственных крестьян к казённым и частным горным заводам, разрешением заводчикам покупать крепостные деревни и предоставлением неофициального права оставлять у себя беглых крепостных. Кстати, Екатерина II издала Указ от 22 августа 1767 года о запрещении крестьянам жаловаться на помещиков. В условиях полной безнаказанности и личной зависимости рабское положение крестьян усугублялось прихотями, капризами или настоящими преступлениями, творящимися в усадьбах, остававшихся без расследования и последствий.
              Именно бесчинства и безнаказанность местной власти, насильственная христианизация стали причинами участия чувашского народа, в частности Сентиера Медведева, в пугачёвском восстании. В романе есть и известные по историческим документам чуваши-повстанцы – Тойтерек, Некей… Об этом говорит и главный герой в очной встрече императрице: «… эсĕ туса хунă власть мана, ахаль хресчене, сан пулăшăвупа усă курма памарĕ… Ваше величество, пирĕн чăваш халăхне мĕн тери йывăр нуша кăтартнине пĕлесчĕ сан. Пире хамăр тĕнпе, хамăр йăла-йĕркепе пурăнма памаççĕ… Вулăс, уес чиновникĕсем сан наказусем çине сураççĕ…» (… власть, установленная тобой, не дала мне, простому крестьянину, воспользоваться твоим даром… Ваше величество, знали бы Вы, какие тяготы испытывает наш чувашский народ. Нам запрещают жить своей религией, соблюдать свои обычаи… Уездные, волостные чиновники плевали на твои наказы…)
             Время действия в романе – вторая половина XVIII века. Однако в нём много параллелей с сегодняшним днём, порой читаю и не верю, прошло два с половиной столетия и ничего не изменилось: то же отношение местной власти к крестьянину, то же отношение столицы к регионам, да и характерные черты некоторых чувашей не изменились в лучшую сторону. Особую благодарность хочу выразить автору за блистательное изображение персонажа, тоже характерного и объединённого, – сельского богатея и старшины Карсак Микули.
            Николай Николаевич в своём романе воссоздал быт и жизнь чувашского народа конца XVIII века. Прекрасно описаны обычаи и праздники нашего народа – акатуй, çумăр чӳкĕ, Мăн чӳк, пĕтĕм чăваш пуххи… Для меня стало открытием описание действия «пĕтĕм чăваш пуххи», которое проходило в местности Пулмантăш (находится на территории Шемуршинского района). На этот пуху собирались чуваши со всех краёв и окраин – чуваши, которые в настоящее время живут в республиках Чувашия, Татарстан, Башкортостан, Ульяновской, Самарской, Саратовской, Пензенской областях.
            Николай Максимов в конце романа вновь возвращается в эту историческую местность – Пулмантăш, и заканчивает своё произведение риторическим вопросом: «Пулмантăшри уяв вара кĕрлерĕ те кĕрлерĕ. Пĕтĕм чăваш уявĕ. Хăçанччен пулса пырĕ ĕнтĕ вăл?..» (Праздник в Пулмантăш продолжался, гремел. Праздник всех чувашей. До каких пор он будет продолжаться?) Словно, писатель хочет спросить: до каких пор будет существовать чувашский народ, сколько ещё веков, десятилетий отпущено нашему народу?
           P.S. Временами в чувашской литературе вспыхивает спор: кому присвоить почётное звание «Народный писатель Чувашской Республики»? Зачинщиками выступают сами же деятели культуры. Называют разные фамилии. Но я давно высказал своё мнение, и в этом непреклонен: в настоящий момент в нашей литературе трудится один единственный писатель, достойный этого высокого звания – Николай Николаевич Максимов.
Владислав НИКОЛАЕВ,
член Союза профессиональных писателей Чувашской Республики
«Республика», № 10(1412).
11.03.2020.