17 июня 2020

Более десяти лет назад недельку с лишним мне довелось посидеть в читальном зале Государственного исторического архива ЧР. Тогда к 90-летнему юбилею Чувашского книжного издательства готовился сборник воспоминаний и статей, чтобы охватить значительный отрезок прошлого, решил включить в книгу некоторые архивные сведения.
Не скажу, что испытывал большой восторг, когда листал крепко подшитые бумаги, густо покрытые пылью. А «дела» все приносят и приносят. Однако на некоторые страницы время от времени падает лучик находки, придавая смысл рутинной работе.
Недавно кандидат исторических наук Ю. Гусаров сообщил мне о существовании в том же архиве «интересного постановления по книгоизданию». Оказалось, листать-то листал тогда пухлые «дела», но весьма важный документ пропустил.
Приказ по Министерству культуры РСФСР от 31 декабря 1960 г. гласит: «О серьезных ошибках в планировании и издании литературы Чувашским книжным издательством». Сразу следует отметить, подобные документы традиционно начинались с анализа позитивных фактов и, каким бы ни был громким окрик, все же содержали признаки объективности. Но в данном случае кроме признания, что Чувашское книжное издательство – одно из крупнейших местных издательств Российской Федерации, что оно добилось некоторых успехов, составители не отметили ничего. Подписание документа в канун Нового года, думается, усиливал горечь восприятия у тех, кого он непосредственно касался.
Какие же идеологические ошибки и другие промахи были обнаружены в деятельности издательства за тот период? В документе выпуск книги всемирно известного синолога Н. Бичурина «Собрание сведений по исторической географии Центральной и Средней Азии» признан серьезной ошибкой. В разряд неактуальных попали сочинения просветителя И. Яковлева, произведения музыкального и литературного деятеля Ф. Павлова, монография историка Т. Григорьева «Чувашия в период капитализма», а сочинения языковеда Н. Ашмарина вставлены в «обойму» перечисления аж дважды. Составителей документа особо возмутил тот факт, что в книге именитого тюрколога имеется статья под странным названием «Об одном мусульманском надмогильном камне на архиерейской даче в Казани». Следует отметить, что никакой религиозной пропаганды сей труд не содержит, в нем автор убедительными фактами углубляется в связь чувашского языка с языком волжских булгар. Интереснейшее сочинение, между прочим. А книгу Н. Бичурина, подготовленную Л. Гумилевым и М. Хваном, ученый мир цитируют и поныне, хотя она выпущена для специалистов узкого круга, но широко известных.
Далее центр предлагает исключить из тематического плана альбом «Чувашский орнамент» М. Спиридонова, «Избранные труды» Н. Охотникова, книгу Ф. Кузнецова «Петр Егоров – выдающийся архитектор России ХVIII века», исследование О. Бадера «Балановский могильник», а также сборник «450 чувашских песен», видимо, потому, что они не рассчитаны на массового читателя.
Что предлагает взамен высочайшая инстанция? «…В то же время крайне мало выпускается книг об опыте массово-политической и организаторской работы в массах, об опыте партийной, профсоюзной и комсомольской работы, о деятельности местных Советов, культурно-просветительских учреждений на селе. Несмотря на наличие в Чувашии высокоразвитой промышленности, производственно-техническая литература в помощь рабочим массовых профессий, книги о передовом опыте в промышленности, о бригадах и ударниках коммунистического труда почти не издаются».
Но даже в тех случаях, когда издания не выходят за пределы установленных рамок, бдительный орган находит недостатки: неуместным является выпуск брошюры Н. Бондаренко (пожалуй, потому, что она посвящена почти криминальной для того времени теме – себестоимости сельскохозяйственной продукции), а единственная брошюра о людях коммунистического труда в промышленности «Аллея почета» плоха потому, что ее выпуск затянулся на четыре месяца. По нынешним представлениям не иначе, как каламбур, воспринимается замечание о низком тираже массовой литературы. Умиляет также замечание о том, что «ряду книг, рассчитанных на массового читателя, недостает целенаправленности и конкретики».
Далее читаем: «Крайне низким следует признать качество полиграфического исполнения книжной продукции». Это замечание, что называется, не в бровь, а в глаз!
Спрашивается, а где недостатки в идейном содержании? Разве издательство может работать без них? Оказывается, «из-за порочности идейного содержания» рассыпан набор книги Мальцева «Люди из тайги». В чувашской литературе есть писатель с такой фамилией, но вряд ли он был способен на такие «подвиги».
Разумеется, составители приказа не ограничились общими фразами типа «обсудить», «принять к сведению» и т.д., решили нанести издательству сокрушительный удар: «…Наметить меры к сокращению на 400-500 тысяч рублей государственной дотации за счет сокращения выпуска ненужной народу литературы».
Какая же закипела работа по устранению этих и других недостатков, отмеченных в вышеназванном приказе? Стоять на своем, упорствовать не имело смысла. Осталось действовать по принципу – склоненную голову меч не сечет. Полетели бумаги вверх и вниз. На коллегии Министерства культуры республики директор издательства И. Никифоров докладывает об обсуждении приказа на собраниях – партийном и трудового коллектива. «План издания литературы пересмотрен, – рапортует он, – сняты 20 названий исторической и научной литературы, 11 названий перенесены в план подготовительной работы».
Как бы между прочим директор обращает внимание на то, что снимаемая из плана литература является безгонорарной, поскольку подготовлена научно-исследовательским институтом.
В качестве повышенного обязательства подготовлен «черный» список, куда, кроме научной, вошли произведения и художественной литературы: третий том собрания сочинений С. Эльгера, «Под игом» И. Вазова, «Студенты» Д. Кибека, «Рассказы» Е. Еллиева, «Своими глазами» В. Ржанова, «Теплый ветер» В. Алендея, «Настоящий друг» А. Галкина, «Сказки рыбака» К. Чулгася и др.
«В целях лучшей пропаганды передового опыта в промышленности и сельском хозяйстве и в связи с решением январского пленума ЦК КПСС в план издания на 1961 год дополнительно включены 44 названия, – продолжает директор. – В целях повышения идейного содержания литературы улучшена работа по рецензированию, введена практика двойного редактирования наиболее ответственных рукописей».
Но, кажется, директор не совсем согласен с некоторыми пунктами указания: «Тиражи массовой литературы продолжают оставаться низкими, что повышает убыточность работы издательства».
Министр культуры республики И. Маркелов не слышит этих сетований, в своем приказе он настаивает на резком увеличении выпуска производственно-технической литературы. Между тем книжная торговля против продукции такого профиля, но министр упорно настаивает на своем.
Приказ министерства культуры России, разумеется, вызвал большой резонанс и острую реакцию не только в издательстве и культурном ведомстве республики. Ученые, к примеру, всерьез полагали, что отныне поставлен крест на выпуске научной литературы. Требовали внятных объяснений писатели: какую идейную ошибку мы допустили, почему включили нас в «черный» список? Что на это ответить? В последующем некоторые «репрессированные» рукописи вновь оказались в тематическом плане.
Возникает резонный вопрос: что послужило толчком для принятия грозного приказа, была ли последняя капля, переполнившая чашу терпения? Думается, по меркам того времени имелись вполне серьезные причины, чтобы стукнуть кулаком по столу. Издательство как бы «забыло», что работает в командно-административной системе, пыталось вырваться из пут мелкой опеки и самостоятельно определить, что нужно читателю. Но куда уж денешься: «Целый ряд неактуальных тем был включен тематический план 1961 г. Главлит рекомендовал исключить из плана […] Но руководство издательства не проявило заботы о подготовке более актуальной литературы и многие из названных работ оказались в плане». А кого включил всезнающий Главлит в число неактуальных авторов? Просветителя И. Яковлева, языковеда Н. Ашмарина, классика литературы Ф. Павлова и других.
Другую причину выдвинул кандидат исторических наук Ю. Гусаров, который считает, что детонатором административного взрыва послужило участие известного историка Л. Гумилева в выпуске книги Н. Бичурина, где он фигурирует в качестве составителя и научного редактора. Думается, что это – аргумент вполне серьезный: у сына известных поэтов Н. Гумилева и А. Ахматовой, дважды побывавшего в сталинских лагерях, были непростые отношения и с властью, и с коллегами-историками.
Объективности ради, следует отметить, что чувашские книгоиздатели в тот период работали в сложнейших условиях. «Плохо выполняется тематический план издательства, – отмечено в приказе. – Из 50 плановых названий политической литературы за 11 месяцев т.г. вышло 19, из 22 названий производственно-технической литературы – 2, из 70 художественных произведений – 16. Из года в год издательство допускает сверхплановые убытки». Министр И. Маркелов в унисон продолжает: «Издательство находится в тяжелом финансовом состоянии. Образовалась сверхнормативная задолженность, высока себестоимость книжной продукции. План реализации продукции истекшего года выполнен лишь на 73 процента». Спрашивается, можно ли улучшить положение, резко увеличив выпуск общественно-политической и производственной литературы, которые приносят убыток? Но на этом настаивают два министерства – местное и федеральное. Всерьез настаивают!
Как ни странно, следов партийного вмешательства в архивных документах мы не обнаружили. Обком в ситуацию не вмешивался. Несмотря на железные формулировки в приказе, вынесли весьма мягкое решение: за ослабление руководства деятельностью издательства строго указали директору И. Никифорову и главному редактору П. Золотову, а также отметили необходимость укрепления производственного отдела издательства. Москва решило направить в Чувашию художественного редактора и инженера-полиграфиста для оказания практической помощи.
Валерий АЛЕКСИН.
Автор выражает благодарность работникам Государственного исторического архива Чувашской Республики за предоставление документов.
«МК» В ЧЕБОКСАРАХ».
17–24 июня 2020 г.