19 августа 2020

Доктор филологических наук М.И. Скворцов в Доме печати почти всегда появлялся внезапно. Ни на кого глядя, держал путь, двигаясь бочком, в бухгалтерию. Побывав там какое-то время, находя подходящее место где-то в конце коридора, открывал свой потертый портфель из крокодиловой кожи и проверял, на месте ли у него «зарядное устройство». После этого по разным делам посещал кабинеты, подолгу задерживался у начальства и в учебной редакции книжного издательства. Иногда, когда еще не закончился «заряд», заглядывал ко мне.
– Привет, земляк! – салютовал он бодро и сразу переключался на деловую волну.
Сегодня у него тема особая, о переиздании словарей – ни слова, хитрую улыбку прячет под седой бородкой.
– Хрущевское время помнишь? Да, славные были времена…
Должен признаться, что мощного прилива воспоминаний этот исторический отрезок у меня не вызывает. Смутно вспоминаю, как с деревенскими мальчишками ездил в поселок Ибреси покупать хлеб, преодолевая через лес долгий путь до железнодорожного разъезда. Но было это, кажется, время не позднего Хрущева, а раннего Брежнева.
– Хор-рошие были времена, – горячится Михаил Иванович. – «Оттепель», понимаешь!.. Как-то сижу в своем рабочем кабинете ответственного секретаря газеты «Коммунизм ялавĕ» в старом Доме печати. Должность у меня такая – правая рука редактора. Известно, политикой внешней в редакции редактор рулит, из обкомов не вылезает, а ответсек за внутреннюю политику в кабинетах отвечает. В тот день номер вовремя сдали, уже где-то восемь вечера.
…Про «оттепель» завел разговор не зря. В разгаре сенокос – вот и вся «оттепель» для нас, газетчиков, в остальном все по-старому. Про шефство над селом ведущих промышленных предприятий пишем, про ремонт комбайнов. Хит сезона, говоря по-современному, агитаторов начали «прикреплять» к уборочным агрегатам… Сижу, размышляю о том о сем, вдруг горячо заговорил в углу телетайп. Подбегаю, а там «молния»: через минут сорок передадим важное правительственное сообщение! Хотя мы, газетчики, воробьи стреляные, но тут появилась дрожь в ногах, руках и других частях тела: шутка ли, шесть новых полос придется заново подготовить и сверстать. Вениамин Станюков, сосед мой по этажу, ответсек «Советской Чувашии», трезв и весел, дает мне полезные советы для предстоящей битвы. Что значит по-спринтерски перевести на чувашский язык шесть газетных полос – он не имеет понятия.
Прибежал заместитель редактора газеты Михаил Якимов. Совместными усилиями дозвонились до водителя редакции и дали команду вернуть на работу машинисток, корректоров, переводчиков, техредактора, которые в тот момент едва успели перешагнуть пороги своих квартир. Улучив момент, сбегал в ближайший гастроном, запасся несколькими пачками «Беломорканала».
Сидим, гадаем, на какую тему будет «важное правительственное сообщение». По мнению Михала Якимыча, перешлют нам выступление товарища Хрущева в Горьком, там сегодня важное совещание, об этом по радио передали, товарищ Ислюков утром отбыл туда. Чутье не обмануло журналиста. Ох, любил же устраивать болтологию наш генсек! Но об этом только сейчас вслух можно говорить, но тогда… Тем более, в Доме печати, в кабинете ответсекретаря газеты, органа обкома партии!
Важную часть доклада уважаемого Никиты Сергеевича – начало – я взял себе: сразу машинистке диктую. Так же диктует переводчик Ваня Яковлев. Михал Якимыч читает после машинки и отправляет в набор. Корректоры получают гранки, поправляют кое-что по мелочи, хвалят переводчиков и машинисток – быстро и чисто у нас получается. Для разрядки читаем вслух отдельные реплики генсека. Хохот и возгласы: «Ну, дает товарищ Никита Сергеевич!..» Между прочим, один раз он произнес фамилию нашего Ислюкова, по какому случаю, ругал или хвалил – уже не помню…
Что сказать о сложности переводимого текста? Речь его, произнесенная на совещании аграриев, была доступная, простая, трудных оборотов, типа «покажу вам Кузькину мать», не было.
Когда был закончен перевод доклада товарища Хрущева, а это важная часть работы, я открыл последнюю пачку «Беломорканала» и объявил перекур. Светает! Не могу объяснить почему, но на душе такой подъем! Все ладится, все друг друга понимают без слов, все выкладываются на все сто! Это же момент счастья! Пишем постоянно, что свое счастье советский человек находит в труде. Вот же живое подтверждение сказанного! Значит, не обманываем народ, чистую правду пишем.
Когда уже порядком рассвело, первыми отпустили домой переводчиков и машинисток. А когда мы с Михалом Якимычем вышли из Дома печати, на витрине уже красовался номер газеты с выступлением товарища Хрущева на чувашском языке. Все, слава Богу, справились! Свернули за угол улицы Карла Маркса и замерли от удивления: к Волге спускается… колонна демонстрантов. Но вместо флажков и лозунгов у них на плечах удочки. Горожане обожали рыбалку, у многих имелись лодки. Тут уместно учесть вот что: о строительстве Чебоксарской ГЭС разговоры еще только велись, матушка-Волга кишела рыбой. В такую пору держать рыболовные снасти в кладовке – грех.
– Михал Якимыч!.. Эх, а не пойти ли нам на рыбалку? Отдохнем после хорошего трудового дня.
– А где удочки? Червячков где накопаем?
– Все будет. С червячками любой поделится, а удочки у меня есть.
Жил я тогда напротив универмага (ныне «Электротовары»), мигом сбегал, прихватил с собой бутылочку «Московского» и граненый стакан. На Красной площади киоск был, «Горячий хлеб» назывался, открывался он чуть ли не до рассвета. Вот там запаслись закуской, выбрали место на берегу и кинули удочки. Поблагодарив друг друга с удачной двухсменной работой, очистили от сургуча горлышко и налили по полной…
Проснулись от яркого света. Легли мы, кажется, в тени, а солнце уже как высоко поднялось! Позавтракав остатками хлеба и допив бутылку, направили свои стопы к Дому печати. Так начали новый трудовой день.
Закончив историю, Михаил Иванович стал собираться. Помню, как я пошутил, глядя на его потертый портфель из крокодиловой кожи:
– А вы, Михаил Иванович, когда ложитесь спать, вместо подушки под голову портфель не кладете?
Шутку он понял, но смеяться не стал.
– Отец мой, когда работал первым секретарем Чурачикского райкома КПСС, тоже носился с портфелем, но у него портфель был из шкуры буйвола. Как-то он зашел к местному сапожнику-самоучке и заказал сшить из этого портфеля… башмаки – себе и мне. О, какие получились башмаки!.. Время было тогда, впрочем, как и сейчас, непростое… Вот еще случай: знаешь, в твоей второтатмышской школе я неоднократно бывал. Директорствовал там мой двоюродный брат Василий Александрович Скворцов. Я сутками не вылезал из его богатой библиотеки, готовясь поступать в знаменитый Казанский университет. Но об этом в другой раз. Как-нибудь зайду, расскажу…
Но Михаил Иванович не зашел. Скоро его не стало.
Валерий Алексин.
«МК» в Чебоксарах» 19-26 августа 2020 г.