15 апреля 2020

Несть числа в мировом искусстве сюжетам о любвеобильной Екатерине II Великой. Историки единодушны во мнении, что фаворитизм в эпоху Екатерины II фактически был возведен в ранг государственного института и что на подарки и содержание ее любовников тратились огромные средства из государственной казны.
И кто бы мог подумать, что одним из пусть второстепенных, но любимых фаворитов Екатерины был чувашский солдат из Свияжского уезда по родовому имени Уба? В опубликованных списках фаворитов императрицы Уба (Медведев), конечно, не значится, но означает ли это, что в реальной жизни его не было и что он — полностью художественный вымысел писателя? Не стоит сбрасывать со счетов, что при легендарно-бурной, многообразной жизни Екатерины II некоторые ее любовники вполне могли остаться за пределами анналов истории.
                       А то, что Уба — реальное историческое лицо или же вымышленный образ, в случае с историческим романом Максимова ничего не меняет. Ибо во всяком историческом романе всегда должно быть место вымыслу и, к тому же, в отличие от некоторых невероятно плодовитых авторов чувашских псевдоисторических литературных произведений и трактатов, Максимов нигде не утверждает, что Уба — реально существовавшее лицо. Здесь важно другое: 1) достоверно ли появление такого героя в исторических и жизненных обстоятельствах того времени (то есть мог ли в принципе быть такой герой?) и — что гораздо важнее — 2) зачем понадобилось писателю в наше время придумать такого героя и, к тому же, сделать его главным героем своего романа? Что хочет сказать писатель современникам через этот образ?
Уба, конечно же, герой вымышленный, но вот обстоятельства, в которых он оказался, — не вымышленные. И то, что Екатерина II была дамой бесноватой в своей похоти и что иногда в ее будуаре ночевали отнюдь не только дворяне, но и приглянувшиеся ей случайные простолюдины, и то, что чуваши чуть ли не массово участвовали в Пугачевском восстании, — факты известные.
                       При этом участию чувашского народа в Крестьянской войне под предводительством Емельяна Пугачева бунте посвящены многие произведения чувашской литературы, и почти все они заняли достойное месте в сокровищнице нашей культуры: это роман в стихах С. Эльгера «Под гнетом», рассказ И. Мучи «Березовым трактом», повести «Священный огонь» Ю. Скворцова и «Искатели счастья» Ф. Вуколова-Эрлика, роман М. Юхмы «Голубая стрела», драмы «Айдар» П. Осипова и «Подъем» Т. Пэдеркки, трагедии «Тудимер» Я. Ухсая, «Земля и девушка» Н. Терентьева и «Киреметь» Н. Теветкеля. Все эти произведения носят явно романтический характер, главными их героями являются сильные и яркие личности, борющиеся, почти всегда ценой собственной жизни, за свое человеческое и национальное достоинство, свободу и за свою исконно народную древнюю чувашскую веру. Однако все эти драматические и прозаические сочинения вряд ли можно отнести к собственно историческому жанру литературы, хотя все они в той или иной мере передают дух эпохи, но при этом все же имеют ценность скорее эстетическую и воспитательную, нежели историко-познавательную.
                        Романы Максимова, по сравнению с ними, конечно же, имеют больше оснований на то, чтобы считаться действительно «историческими». Например, в первой («Скитаясь по миру») и третьей («Рядом с «Императором») главах романа, в которых рассказывается о солдатчине и мятежных годах Убы, не только центральные и второстепенные персонажи романа (такие как Григорий Орлов и Григорий Потемкин, генералы Румянцев, Суворов, Параша Брюс, казаки Емельян Пугачев и Федот Зарубин), но даже и эпизодические персонажи (как, например, придворный поэт Вася Петров или депутат Уложенной комиссии Григорий Коробьин из Козловки) являются реальными историческими лицами.
                   Во второй («Вернувшись домой») и четвертой («Чуваш чувашу») главах, как мне кажется, действуют в основном персонажи вымышленные, но очень узнаваемые и типические, а потому исторически достоверные.
                  Н. Максимов не впервые обращается к истории родного народа. Еще в конце 1980-х им был опубликован исторический роман в 2-х томах «Тапă» (Напряжение) и примыкающий к нему роман «Синкер» (Бедствие) о жизни чувашского народа в 1-й трети ХХ века. Следующий роман, охватывающий период примерно в 150 лет — с уничтожения Хромым Тимуром (Тамерланом) Великого Болгара в конце XIV века и до взятия Русским государством Казани в 1552 г. — вышел в 2016 году и называется «Шурă акăш çулĕ» (Путь белого лебедя), и первое, что бросается в глаза в этом романе, это отход от привычных литературных и исторических схем. Еще сильнее чувствуется новая парадигма исторической чувашской литературы в романе писателя «Дар императрицы».
                  Если «Путь белого лебедя» — это широкая эпическая панорама о судьбах всего чувашского народа со множеством действующих лиц, постоянно ставящий перед героями романа и перед современным читателем острые злободневные вопросы из категории быть или не быть, то в центре романа «Дар императрицы» — судьба одного человека, Сендиэра Убы (Медведева), и всё действие развивается вокруг него, так или иначе вовлекая его в водоворот больших исторических событий.
Непосредственное действие романа «Дар императрицы» охватывает семь лет — с 1767 по 1774-й, т.е. время Пугачевского бунта и несколько предшествующих ему лет. Сюжетную основу романа составляет история жизни Убы. Фабула его вкратце такова.
                  В поездке по поволжским городам и провинциям Екатерина II обращает свое женское внимание на Убу, рослого крепкого солдата-инородца, заступившегося за своих земляков-чуваш, и вскоре делает его своим любовником. У ее именитых фаворитов это вызывает ревность, и Уба вскоре оказывается сначала на передовой русско-турецкой войны, а затем на подавлении Польского восстания. И там и тут Уба проявляет себя настоящим героем, спасает от верной гибели графа Потемкина и полководца Суворова. Суворов просит императрицу присвоить Убе чин прапорщика, но получает ответ, что солдату из крестьян невозможно присвоить офицерское звание, хотя при этом императрица срочно вызывает фельдфебеля в Петербург. Вскоре в столицу прибывает и граф Потемкин с отчетом с фронта и, встретив на дежурстве у покоев любимой женщины Убу, в порыве ревности убеждает ее уволить фельдфебеля со службы.
                   Екатерина при увольнении дарит Убе 200 десятин земли (в то время как в родной деревне Убы на каждого члена семьи мужского пола приходилось 4 десятины) и денег — 1000 рублей (в то время как пуд ржи на деревенском базаре стоил 6 коп.). Отслужив, таким образом, вместо 25 всего лишь 9 лет, Сендиэр Уба возвращается в родную деревню.
                 Однако дома он невольно становится возмутителем спокойствия, отказавшись креститься в православную веру. К тому же, его ближайший сосед Мигула, староста деревни, начинает испытывать крайнюю зависть к нему и поджигает церковь, при этом, как бы случайно, на пепелище находит пуговицу от мундира Убы, которую сам же и отрывает ранее в его доме. Уба попадает в тюрьму, где встречает Пугачева, с которым они знакомы еще с русско-турецкой войны, и они бегут из Казанской тюрьмы. Вскоре Пугачев объявляет себя императором Петром III и начинает Крестьянскую войну, а Уба становится одним из самых преданных его сподвижников — начальником личной охраны в звании полковника.
                В ходе похода на Казань Уба заезжает в родные края и женится на любимой девушке Пинерпи, забирает ее с собой в стан Пугачева. Однако вскоре под Казанью пугачевцы терпят сокрушительное поражение и, переправившись на правый берег Волги, отправляются через Цивильск, Курмыш и Алатырь на юг, в донские степи. Уба, по договоренности с Пугачевым, на время остается на чувашской земле, чтобы объединить разрозненные группы бунтующих соплеменников. Но когда Уба предлагает сородичам догнать отряд Пугачева, чтобы примкнуть к ним, те заявляют ему, что их не интересует свобода в чужих краях и что они будут бороться за свободу в родном краю. Тогда Уба выходит в путь с женой и несколькими преданными мятежниками. Однако, добравшись до Алатыря, Пинерпи вдруг отчетливо осознает, что никогда не сможет жить среди русских людей, и язык, и одежда, и обычаи которых — всё ей чужое, и отказывается ехать дальше с мужем. И тогда Уба, у которого в глубине души давно уже зреют сомнения относительно истинных целей и задач Пугачева, поворачивает обратно в чувашский край…
                 Но ему нельзя жить в родной деревне, и он вместе с Пинерпи и ее братьями переправляется на тайный лесной остров посреди болот неподалеку от реки Цильна. В конце осени приезжают жить на остров и другие повстанцы во главе с башкирским чувашом Пикмулом, среди которых русский и казак, татарин и мишарин, эрзянин и вотяк, калмык и литовец с женами и возлюбленными. Пикмул рассказывает Убе, что бунт подавлен, а Пугачев и Салават Юлаев арестованы.
В начале следующего лета Уба с Пикмулом, а также Пинерпи и ее брат Сакмар отправляются на праздник всех чуваш, который собирается раз в несколько лет недалеко от их острова и на котором несколько лет назад и познакомились Уба с Пикмулом. Тогда на празднике Пикмул выиграл скачки на лошадях, а Уба, выиграв сразу три состязания — скачки на лошадях с одновременной рубкой шестов, борьбу и поднятие гири, получил титул «чувашского богатыря». Тогда же Пикмул показал Убе тайный остров.
                На этот раз на празднике Уба вдруг ловит на себе чей-то недобрый взгляд и узнает того самого борца, в поединке с которым несколько лет тому назад и стал он «батыром». Когда Уба со своей компанией спешно собирается уйти с праздника, по дороге к коновязи их догоняет ватага мужиков во главе с борцом, и Уба остается драться с ними, чтобы дать возможность Пикмулу с Сакмаром спасти Пинерпи. После удара дубиной по голове он теряет сознание, но перед этим замечает, что его друзья и жена скрылись в лесу. Уба приходит в себя уже в Буинской тюрьме, где воевода рассказывает ему, что чуваши узнали в нем пугачевского полковника Медведева, что мужики сами тоже ходили в бунтовщиках, а теперь раскаялись и помогают ловить беглых мятежников, за что императрица простила их. Убу спешно отправляют в Казань в распоряжение Тайной следственной комиссии, оттуда — в Москву, а из Москвы — в Петербург. И, странное дело, его почти нигде не бьют и не подвергают пыткам, хотя он постоянно видит, как других бунтовщиков с допросов приносят полуживыми. По прибытии в Петербург его поселяют в отдельный дом на каком-то острове, хорошо кормят. И вот поздно ночью к нему в дом приходит императрица Екатерина II и спрашивает: почему, как же так он мог выступить против нее, разве она чем-нибудь обидела его? Уба в нескольких словах рассказывает императрице о том, что случилось с ним после возвращения со службы. Почему ты не обратился ко мне, спрашивает Екатерина. Если бы и обратился, то вряд ли бы мое ходатайство дошло до тебя, это я хорошо помню с тех времен, когда состоял у тебя на службе, отвечает ей Уба. Ты помнишь только это, опять спрашивает его Екатерина. Я помню всё, и помню очень и очень хорошо, отвечает Уба. Я запретила ставить тебе клеймо, пытать тебя, так что живи до самой смерти, пусть это будет мой тебе последний дар, говорит ему императрица после долгой паузы и, закрыв лицо вуалью, быстро уходит. Через неделю Убу привозят в крепость Регервик (нынешний город Палдиски в Эстонии), где он встречает Салавата Юлаева… А тем временем в далекой чувашской деревне на острове среди болот Пинерпи рожает мальчика, которому дает имя, завещанное отцом, — Маттур.
               Из эпилога мы узнаем, что через 25 лет на всеобщем чувашском празднике Маттур завоевывает титул чувашского богатыря...
Как видим, Н. Максимов привнес в литературу героя большего, чем было до этого, масштаба: ведь доселе кругозор и масштаб личности героев чувашской исторической прозы и драмы почти всегда ограничивался околицей родной деревни да темным лесом неподалеку. Помните пролог романа Хв. Уяра «Близ Акрамова», в котором император никак не может вспомнить, кто такие чуваши? А вот в романе Н. Максимова у Екатерины II таких вопросов не возникает — она очень хорошо знает и ценит чувашского «медведя». И, даже когда он становится ее врагом, она весьма благородно дарует ему жизнь... И пугачевским лихим казакам часто кажется, что чуваши во многом похожи на них и что-то родственное есть между ними.
             С высоты (или же глубины) будуара императрицы мир видится другим, и это не могло не сказаться на становлении личности Убы. И потому, находясь рядом с Пугачевым, он смотрит на войну с императрицей немного другими глазами и зачастую видит больше, чем «государь». Фигура Убы, безусловно, трагична, но это только подчеркивает его значимость и величие.
               В «Даре императрицы» писатель изобразил не просто сильного и мужественного героя, но ему удалось создать образ настоящего чувашского национального героя, которого так не хватало нашей литературе.
АЛЕКСАНДР МАРКОВИЧ.
«МК в Чебоксарах». 15-22 апреля 2020 г.